Не так давно я публиковала свою статью об анималотерапии, об уровне анималотерапевтических услуг в Украине и о подготовке специалистов. Также я поделилась в той статье результатами собственных исследований в области фелинотерапии. К счастью, нам уже есть, у кого учиться. При желании и при наличии времени и средств можно воспользоваться безвизовым режимом и съездить в ту же Польшу для обучения, скажем, фелинотерапии. Уже существуют программы подготовки специалистов, можно перенять опыт у зарубежных коллег.

Следует отметить, что традиционно фелинотерапия использовалась в мире (Великобритания, США, Швеция) как дополнительный метод лечения пожилых людей с болезнью Альцгеймера. Но уже более 10 лет в Польше практикуется применение кошек в обучении детей с особыми образовательными потребностями.

С чего всё начиналось?

А началось всё с того, что однажды к заводчику персидской и экзотической пород кошек Мирославу Томашу Венде пришла покупательница. Она хотела купить кошку для сына, больного шизофренией. Ей это рекомендовал врач. Заводчик не мог знать, какие отношения сложатся у нового хозяина и животного, но кошку продал. Через время владелец питомника узнал, что его выпускница очень благотворно подействовала на состояние психики нового хозяина. Парень стал выходить на улицу (потому что с кошкой нужно было посетить ветеринара), он стал выключать на ночь свет и бросил курить (так как это беспокоило кошку). После этого случая Мирослав Томаш Венде задумался, кому бы ещё могли помочь его кошки. Было совершенно очевидно, что темперамент персидской и экзотической пород как нельзя лучше подходит для использовании этих кошек в фелинотерапии.

Судьба свела его с учителем школы для детей с инвалидностью Беатой Гаевской. Она оказалась заинтересованной во внедрении инновационного метода – фелинотерапии, хоть и не питала особых надежд относительно его эффективности. Однако результаты учеников с особыми потребностями (с тех пор, как на уроках стали появляться кошки) превзошли все ожидания.

Те дети, которые не выходили из «футляра», не раскрывались навстречу окружающему миру, вдруг заинтересовались кошками, протянули к ним руки. Конечно же, педагоги стали немедленно использовать эту заинтересованность детей на уроках. Так, на уроке физкультуры ученики с удовольствием выполняли упражнения, имитирующие движения кошки. На уроке пения – пели песню, которую посвятили знакомой кошке-терапевту. На уроках по искусству ребята искали кошек на картинах великих художников. Узнавая детали о жизни кошачьих, о их происхождении, дети знакомились с окружающим миром, с географией, историей.

Беатой Гаевской написана специальная программа включения кошки в учебный процесс. Коррекционный педагог подчёркивает, фелинотерапией не может заниматься любой человек с любой кошкой. В команде обязательно должен быть специалист, хорошо разбирающийся в проблемах больных детей, а также специалист, разбирающийся в психике и породах кошек.

Когда-то я услышала от родственницы фразу, произнесённую с иронией: «Раньше родители просто детям сказки читали, а сейчас это называется модным словом сказкотерапия «. Понятное дело, что человек, произносивший эти слова, был абсолютно «не в теме». Такая же ситуация сложилась и вокруг анималотерапии, когда терапией называют любой контакт с животными, ссылаясь на то, что животные благотворно влияют на человека. С фактом благотворного влияния не поспоришь, но можно ли назвать это терапией? Для чего тогда нужны аккредитованные международные программы для обучения анималотерапевтов? Может, достаточно будет контактного зоопарка с грамотно подобранными животными?

Каких таких анималотерапевтов?- спросите вы. — Тех, что приходят к нашим детям с собачками, кошечками, лошадками?

Так  я вам скажу, что если к вашим детям с этими самыми собачками, кошечками и лошадками приходят канис-, фелино- и иппотерапевты, то вам несказанно повезло. Ибо, как правило, животных сопровождают кинологи, фелинологи-заводчики и разного уровня конники, которые именуют себя анималотерапевтами лишь на том основании, что оказывают услуги (на волонтёрской либо коммерческой основе) детям с особыми потребностями.

Положа руку на сердце, та же канистерапия так и зарождалась — в виде визитов волонтёров с собаками в детские дома, дома престарелых, тюрьмы. Но это было так давно! С тех пор канистерапия в некоторых странах вошла в реестр профессий, а визит с собакой (которая так и называется- визитная собака, а не собака-терапевт) остался всего лишь визитом с собакой. Несомненно, визиты с собакой в различные заведения  востребованы, но они не являются терапией в современном понимании этого слова.

В чём же разница? Животное имеет направленное и ненаправленное воздействие на человека. Ненаправленное — это поднятие настроения, например. Пообщался человек с природой, порадовался. Возможно, даже оздоровился от этого. Ему хорошо и всем хорошо.

Направленное воздействие — это когда при помощи животного достигаются совершенно определённые, чётко поставленные специалистом цели. Подчеркну, что цели ставятся специалистом, который работает с человеком (например, с ребёнком с особыми потребностями), а не специалистом-кинологом, работающим с собакой. Это может быть психолог, психотерапевт, дефектолог, реабилитолог, логопед. Только под его руководством работает канистерапевт, фелинотерапевт, иппотерапевт, если сам не является одновременно и специалистом медицинского или психологического направления. Если с помощью животного решаются коррекционные или реабилитационные задачи, мы можем назвать такое воздействие (направленное) на человека анималотерапией.

Приведу пример. Логопед, занимающийся развитием речи ребёнка, ставит задачу на курс дельфинотерапии- активизировать словарный запас. Дельфинотерапевт предлагает ребёнку бросать кольца или мячи в воду, сопровождая свои действия словом «лови». Только благодаря дельфинам малыш соглашается произносить слова и делает это многократно в течение сеанса. Это терапия? Да.

Психолог ставит задачу перед дельфинотерапевтом направить свои действия на то, чтобы помочь человеку (любого возраста) преодолеть страх воды и крупных животных. Специалисты договариваются о том, как именно будет проходить работа, обсуждают нюансы. Уже к 3-му или 4-му сеансу страха как и не бывало. Это терапия? Да. Там, где есть слаженная работа специалистов и довольные условиями своего содержания животные, там есть замечательные результаты. И я сама была свидетелем этого.

Если через три месяца после курса общения с дельфинами у ребёнка происходит резкий скачок в развитии речи, или же он становится более самостоятельным, или же заметно улучшается его моторика, можно ли прошедший курс считать терапевтическим? Полезным — да, но не терапевтическим. В данном случае не ставилась определённая коррекционная цель, воздействие было ненаправленным, хоть и благотворным. «Волшебство» эхолокационных сигналов дельфина не доказано. На одного человека дельфин может повлиять оздоравливающе, на другого- нет, а третий выздоровеет только от сильных положительных эмоций, возникших рядом с животным.

Как я уже сказала, хорошо, когда с животным работает сертифицированный анималотерапевт, знающий своё дело. Но иногда попадаются такие «спецы», что лучше бы животное с волонтёром было. Почему так происходит? Думаю, причина в отсутствии контроля как со стороны государства, так и со стороны родителей. Впрочем, родители имеют полное право попросить документ, подтверждающий квалификацию как специалиста, так и, к примеру, сертификат терапевтической собаки (который, кстати, нужно ежегодно обновлять, сдавая экзамены). Вопрос только, что поймут родители, взглянув в документ? Смогут ли они разобраться, где сертификат серьёзной международной организации, а где диплом о прохождении ознакомительных курсов или семинаров, полученный от какого-нибудь местного клуба любителей животных и не дающий права называться анималотерапевтом? Кому доверяют в таком случае родители своего ребёнка? И какова может быть цена самозванства?

В некотором царстве, в некотором государстве есть конюшня, где проживают не в самых лучших условиях одни из самых лучших животных — лошади. Мама, весьма продвинутая в коррекции и реабилитации, знающая, что и для чего делает, привела на эту конюшню своё чадо с вполне определёнными целями. Реабилитация с лошадьми давно была в их графике, но сменилось место жительства, а значит, и конюшня. Во-первых, они собирались продолжить работать над развитием вестибулярного аппарата. Во-вторых, у её сына  прекрасно получалось развивать речь верхом на лошади. В-третьих, необходимо было с помощью лошади поддерживать положительный эмоциональный фон, на котором у этого ребёнка были явные успехи в интеллектуальном развитии. И тут их встречает хозяин конюшни, который представляется квалифицированным иппотерапевтом и на глазах у потерявшей дар речи мамы забирает мальчика к себе в кабинет на «предварительный массаж». (Абсолютно чужой человек, которого впервые видят). Мама остаётся на улице (то ли эффект внезапности, то ли вредная привычка из советских времён доверять специалистам и не перечить старшим). «Иппотерапевт-реабилитолог», который на самом деле был тренером по верховой езде, выводит рыдающего ребёнка, сам усаживает его на лошадь, сам с ним ходит, одновременно заставляя делать физические упражнения верхом. Надо сказать, что упражнения для этого малыша весьма болезненные. Наверное, можно не говорить, что семья туда больше не пришла. И слава Богу, что эта история ещё так счастливо закончилась (я не обо всём рассказала, так как каждый раз, когда её вспоминаю, мне становится нехорошо). Была ли эта «терапия» иппотерапией? Вопрос ведь не только в том, за каким углом «иппотерапевт» получил своё «звание». Вопрос в целях, средствах и результатах. Этот тренер поставил перед собой явные реабилитационные цели, шёл к ним с помощью лошади. Чем не анималотерапия? А имел ли он право эти цели ставить?  Человек впервые видит ребёнка, не знает и не хочет знать его сильных и слабых сторон, всей проделанной до него работы, абсолютно не разбирается в диагнозе, в любую минуту может навредить здоровью малыша, который и так на инвалидности, использует насильственные методы «реабилитации». Одним словом, он наметил те цели, которые придумал сам, а не те, к которым нужно было идти ребёнку. В этой работе отсутствовало самое главное звено — специалист по коррекции и реабилитации, знающий ребёнка и определяющий задачи.

По моим наблюдениям, за последние несколько лет ситуация с отстаиванием своих прав в стране изменилась в лучшую сторону. Например, мы уже отказываемся сесть в такси без ремней безопасности на заднем сиденье. Но попросить документ об образовании у человека, которому доверяем собственного ребёнка, зачастую всё ещё неудобно. Ну и ладно, не будем просить, мы зайдём на соответствующий сайт и посмотрим все документы там. Что, собственно, я  и сделала, когда готовила эту статью. И что же?

В одном прекрасном городе появился канистерапевтический проект. Уже много детей с особенностями развития познакомились с послушными и умными собаками. К сожалению, на сайте я не обнаружила ни одного документа, подтверждающего квалификацию канистерапевта и пригодность собак. С помощью интернета удалось выяснить, что руководитель проекта  четыре года назад стал кинологом. Психологов, коррекционных педагогов среди участников проекта нет. Есть кинолог, есть волонтёры и есть собаки. Всё.

Давайте рассмотрим, что в этом есть хорошего и что плохого, а также остановимся на безопасности.

Хорошее, безусловно, то, что есть инициативные люди, которым интересна тема канистерапии, которые хотят радовать детей с особыми потребностями общением с милыми и добрыми животными. Как я уже писала выше, канистерапия начинала своё развитие с визитов к нуждающимся в общении с собаками. То есть, все с этого начинали. Нужен ли для визитов в детские учреждения психолог, реабилитолог или кто другой, кроме кинолога? Нет, для визитов не нужен. Но тогда и проекту не подобает  носить громкое название «Канистерапия», ибо это только зародыш её. Визитная собака тоже не обязана соответствовать таким жёстким критериям, как терапевтическая собака, но всё же, всё же… И здесь встал вопрос о безопасности детей. Кто тестировал этих визитных собак на пригодность? Почему об этом на сайте нет ни слова? Убедить меня в том, что собака добрая, спокойная и не кусается, уже не получится. Перед глазами до сих пор стоит тестирование собаки, которую хозяйка-кинолог использовала для игр с чужими детьми. Собака вроде бы как позволяла малышам вытворять с собой всё, что угодно… Так мне говорила её хозяйка и даже успела пригласить меня с сыном к себе в гости, убедиться в этом. А через минуту пёс с треском провалил первый же тест на моих глазах, проявив выраженные охранные качества. Так что миролюбивость собачки — она относительна. И кто понесёт ответственность, если, не дай Бог, что?

И снова о хорошем. Мне удалось подсмотреть, что ребята из данного проекта стараются, развиваются. Во время визитов к детям используются не только трюки и поглаживание животного, но также самые настоящие канистерапевтические упражнения. Например, упражнение «Парикмахерская». Детям предлагается украсить собаку цветными заколками-крабиками (развивается мелкая моторика пальцев рук). Будет ли в данном упражнении взаимодействие детей и собак считаться канистерапией в полном, настоящем смысле этого слова? Нет, не будет. Как мы уже говорили, для канистерапии нужна чёткая цель относительно конкретного ребёнка, а не предположение о том, что данное действие в общем полезно. Другое дело — если специалист, занимающийся развитием ребёнка, отмечает, что у малыша не получается пинцетный захват пальцами, и задавшись целью научить действию с прищепками и заколками-крабиками, призывает на помощь канистерапевта с собакой.

Радует, что информация на данную тему в зарубежных источниках есть. Собственно, как и профессиональные канистерапевтические курсы. Так что если ребята из описанного проекта на своём месте, то всё найдут.

Может ли канистерапия навредить? Может, если в сотрудничестве «ребёнок-специалист по коррекции/реабилитации -канистерапевт» снова (как и в случае с неудачной иппотерапией) отсутствует психолог/реабилитолог, который хорошо и давно знает ребёнка. Давайте рассмотрим случай, который я недавно озвучивала на ФБ — истерику у парня с аутизмом в людном месте.

Так вышло, что на мероприятии, где произошла истерика и мальчик отказывался вставать с пола, оказались и визитные собаки с кинологом и волонтёрами, и психологи, специализирующиеся на аутизме. НО! Психологи этого ребёнка видели впервые, поэтому однозначных, уверенных рекомендаций дать не могли. Прибегнуть к помощи визитных собак решили на всякий случай (а вдруг подросток переключится на собаку). Мальчик, с детства любящий животных, с удовольствием гладил визитную собаку, наслаждался вниманием к себе со стороны кинолога и, конечно же, не спешил подниматься с пола. Хорошему психологу, даже чужому, не потребовалось много времени, чтобы понять — внимание к ребёнку со стороны кинолога и собак только подкрепляет нежелательное поведение. И  мальчик не встанет с пола, пока возле него будут люди или собаки, спешащие помочь. Кинологу было об этом сказано, ребёнка оградили от раздражителей, и через какое-то время истерика прекратилась. Что же такого страшного и вредного произошло? Дело в том, что если у ребёнка с аутизмом нежелательное поведение  подкрепляется тем, что ему приятно — вниманием взрослых, общением с любимыми животными, то оно может повторяться с целью получить все эти «приятности» снова.

Во время этих неудачных попыток кинолога помочь мальчику как из-под земли возникла девушка с камерой. Она хотела снять (то ли для отчёта их организации, то ли для рекламы канистерапевтических услуг), как собачка работает с «особым» подростком, а тот её гладит. Замечательная картинка планировалась для пиара, но было бы это иллюстрацией результатов канистерапии? Если бы данный ребёнок боялся собак или же не проявлял к животным никакого интереса, а тут вдруг потянулся к собаке и гладит её, то да! Это был бы отличный результат слаженной работы людей и животных! Но мы-то знаем, что на камеру собирались снимать то, чего делать было нельзя — поощрение и закрепление нежелательного поведения.

Справедливости ради хочу отметить, что сами собаки работали идеально. Их реакция на истерику, резкие движения и громкие крики уже не маленького ребёнка была изумительной. Я не кинолог, но интуиция подсказывает, что такие собачки могли бы сдать экзамен на допуск к терапии. Во всяком случае, если до этого дойдёт ход, я буду за них болеть. И тогда с их помощью можно было бы предотвращать истерики у подобных детей на шумных мероприятиях. Можно было бы оборудовать «разгрузочные» комнаты, где у ребёнка была бы возможность отдохнуть, обняв большого и лохматого друга. Так мне это видится.

Как видим, результаты воздействия животного на ребёнка напрямую зависят от командной работы канистерапевта и специалистов коррекционно-реабилитационного направления. Несложно догадаться, что подобрать специалистов и организовать их эффективное взаимодействие бывает тяжело. И насколько всё становится проще, если сам канистерапевт является врачом, психологом или коррекционным педагогом. Тогда он может обучать свою терапевтическую собаку именно тому, что , на его взгляд, понадобится в работе. Он сам ставит терапевтические задачи и сам же с помощью собаки их решает. Очень удобно. А есть ли в реальной жизни такие люди? Есть, я лично знаю таких в нашей стране и даже в своём городе. А в России, в Санкт-Петербурге, в медицинском вузе недавно стали обучать врачей, которые одновременно являются и канистерапевтами. Предполагаю, что обучаться этой специальности захотят те, кто изначально имеет подход к собакам, пробовал их воспитывать и дрессировать.

Ввиду того, что я не кинолог, а фелинолог (о чём имею документ), а также имею профессию логопеда-психолога, то в своих педагогических целях пробовала использовать кошек. Также был опыт работы с декоративным кроликом, я писала о кролике Русе в одной из своих статей. Этот кролик по сей день живёт вместе с моей семьёй, но сегодня хочу рассказать не о нём, а о кошках.

В странах, где используются аккредитованные программы для обучения фелинотерапевтов (например, в Польше), фелинотерапию применяют в основном в домах престарелых, с пожилыми людьми, страдающими старческим слабоумием, болезнью Альцгеймера. В этом случае фелинотерапевт тесно сотрудничает с психиатром и гериатром.

Я же работаю с иным контингентом людей ( занимаюсь коррекцией невротического заикания), и использование кошек в моей работе было экспериментальным. Эксперимент позволил сделать определённые выводы и наметить пути дальнейшего развития фелинотерапевтического направления в рамках моей работы.

 Любое терапевтическое животное не должно страдать от общения с человеком. Нагрузка при терапевтической работе должна быть дозированной, отдых — полноценным, чтобы здоровье животного не пострадало. Есть животные, для которых сама транспортировка к месту работы является такой стрессовой нагрузкой, что после неё необходим длительный отдых, о терапевтической работе с людьми вообще говорить не приходится. К таким животным относятся кролики и большинство  кошек. Кошки испытывают стресс и в новом помещении. Как они смогут там работать? Некоторые — могут. Есть настолько ориентированные на человека кошки, что для них присутствие рядом хозяина гораздо важнее, чем нахождение в привычной обстановке. Мало того, они вообще не устают от общения с детьми даже при длительных активных играх. Такой кошкой породы девон рекс мы и обзавелись для нашего эксперимента. Эксперимент проводился как с группой взрослых, так и с группой детей.

В своём исследовании мы исходили из предположения, что:

1. Специально обученная цирковым трюкам кошка создаст на занятиях необходимый эмоциональный фон радости, который так важен для детей с неврозом.
2. Расслабленная мурлыкающая  кошка, растянувшаяся неподалёку и дремлющая, сигнализирует мозгу человека об отсутствии серьёзной опасности — хищных зверей. Точно так же наш мозг реагирует и на пение птиц: птички поют- значит, поблизости хищника нет, можно быть спокойным. Сигнал о безопасности очень важен для людей тревожных и не умеющих расслабляться.
3. Обученная специальным играм  кошка будет участником и помощником в коррекционных упражнениях (так же, как собака в канистерапии).
4. Поглаживание кошки, лежащей на коленях человека, замедляет сердцебиение, выравнивает дыхание, что так необходимо при коррекции заикания.
5. Привыкшая к активным играм кошка будет стимулировать к активной физической деятельности детей во время перерыва, специально предназначенного для подвижных игр.

Оправдались ли наши ожидания?

1. Кошка создала ожидаемый нами эмоциональный фон только у людей, любящих кошек в принципе и такую породу особенно. На нашем коррекционном курсе был участник, влюблённый в сфинксов и девон-рексов. Его настроение оказалось самым приподнятым. Была участница, которой кошки названных пород были неприятны. Были и те, кто нейтрально отнёсся к присутствию животного на курсе.
2. Расслабленного и мурлыкающего, растянувшегося на полу животного на нашем курсе не оказалось вовсе. Девоночка искала если не укромное тёплое место, то колени человека. Одним словом, то, где можно спрятаться или того, кто может защитить и согреть. Её тело говорило о том, что она нуждается в защите . Сигнала безопасности мозг испытуемых не получил. Это особенность породы. Дворовая Мурка справилась бы с этой задачей на раз-два, но дома, в зале она не могла бы чувствовать себя комфортно, как это получалось у девон рекса.
3. Обученная специальным коррекционным играм кошка действительно справилась со своей задачей и была настоящей моей помощницей. Но таких игр и упражнений для коррекции заикания, где можно было бы использовать кошку , не так много.
4. Поглаживание девон рекса не всегда выравнивало дыхание и сердцебиение испытуемых. О своих ощущениях во время поглаживания испытуемые отзывались очень по-разному. Не всем было приятно прикосновение именно к такому шерстному покрову. Некоторые отмечали, что чувствуют нервозность самой кошки, и она им передаётся. На мой взгляд, девоночка вела себя совершенно естественно, как и дома. Не было и признаков того, что она нервничает. Скорее всего, то, что испытуемые называли нервозностью, относилось к её психике и темпераменту, а не к сиюминутному состоянию. Уравновешенной её назвать сложно. И, скорее всего, это тоже особенность породы.
5. Подвижная кошка действительно стимулировала к активности детей, но из-за того, что у неё практически полностью отсутствовала эмпатия, она требовала играть и тогда, когда дети были не расположены к игре, хотели покоя. Девоночка совсем не чувствовала состояния человека и иногда раздражала отдельных детей и взрослых.

В результате проведённого эксперимента мы пришли к выводам:

1. Данная кошка не может в дальнейшем использоваться в коррекционных курсах. Но она удивительным образом может украсить жизнь скучающего ребёнка или взрослого, испытывающего дефицит общения.
2. Людям с логоневрозом (и не только) , но только тем, кто вообще любит кошек, рекомендовано общение с кошкой:

• уравновешенной
• без психологических проблем
• лишённой агрессии
• ненавязчиво-общительной
• эмпатичной
• самодостаточной

 Для меня как заводчика закрепление данных качеств и  устойчивой психики  в породе, которой я занимаюсь, так же важно, как и улучшение экстерьерных качеств породы. Более того, теперь это является делом моей чести.

Хотелось бы сделать обзор фелинотерапевтических организаций на территории хотя бы СНГ, но ничего интересно найти не смогла. Последние полгода дистанционно наблюдаю за деятельностью российского фелинотерапевтического проекта, существующего на президентский грант. Проект организован питомником новой, малоизвестной породы кошек. Очень сложно сказать, есть ли там сертифицированные, обученные за рубежом фелинотерапевты. Невозможно издалека выяснить, как там ставятся и достигаются терапевтические цели. Судя по репортажам, никак. Раскрасили котиков — полезно. Подержали на ручках, потискали — тоже полезно. Но мы-то с вами уже умеем отличать направленное воздействие животного на человека (собственно, терапию) от ненаправленного. Кстати, умышленное содержание кошки в доме аллергика с целью привыкания к аллергенам и избавления от болезни тоже является самым что ни есть направленным воздействием, то есть терапией. Что касается того проекта, то мне как заводчику-фелинологу несколько дико наблюдать, как питомник превратили в контактный зоопарк. Быть может, ради пиара новой породы это и оправдано, не знаю… Тут каждый выбирает по себе.

Что касается сертифицированных фелинотерапевтов в Украине, то я таких, к сожалению, тоже не знаю. Если вдруг читатель знает, то прошу меня познакомить, нам будет о чём поговорить.